Я погладила его, вливая силу, отгоняя плохие воспоминания. Он пришел в себя и продолжил.

– Так вот, связи рвутся, и восстанавливать их тяжело. В любом случае нужен постоянный контакт с ребенком, нужно работать с ним. А «вытянутого» нельзя оставлять ни на минуту, он требует внимания и силы во много раз больше, чем нормально рожденный, он изначально слаб, и ему никогда не стать сильным и самостоятельным.

– «Самостоятельный флерс – странно звучит».

– «Да. Увы. Но так было не всегда, раньше мы могли сами о себе заботиться».

– Ну так вот, Крокус надо было восстанавливаться, ее центры были повреждены, пусть и не смертельно, но все же; сила требовалась постоянно, без перебоев. Леди Ауэ вошла в положение и почти год с девчонок ничего не брала, но и давала крайне мало, хотя, может, было бы лучше, чтоб она брала и отдавала, чтоб сила не застаивалась…

– Если б леди Ауэ целенаправленно кормила их, то все скорее бы кончилось?

– Ну да, по крайней мере, Крокус скорее бы пришла в себя, это уж точно. Вот поэтому, многие divinitas, когда их флерс беременеет, стараются избавиться от пары.

– То есть?

– В начале лета вывезти в «место силы» и оставить. На сильной земле и чистом воздухе почти всегда пара может раскачать друг друга, чтобы перекинуться и растить ребенка, уже будучи маленькими.

– А как же рожает, когда уже маленькая?

– А маленьким легко, тела как такового-то и нет – одна сила в форме. Поэтому, когда приходит время, то все происходит почти само собой. Вот растить в себе ребенка тяжело, будучи маленьким. Тяжело ему передавать знания. Фиалочка так родилась, такие дети очень медленно взрослеют.

– А сколько ей?

Лиан пожал плечами.

– Да полвека точно, а может быть, и больше…

– И что, это много? Divinitas до полувека вообще…

– Ну не все divinitas. Чем сильнее родители, тем быстрее они подтягивают ребенка до взрослого ума. А Фиалочка вообще ничего не умела, пока мы не встретились, да и потом учить ее было очень тяжело… особенно в таких условиях.

– Как же ты решился на ребенка?

Лиан потупился.

– Фиалочка очень меня любила, я был для нее всем.

– «А сейчас что, уже не любит?»

– «Сейчас всё – Незабудка». – Лиан вернулся к воспоминаниям: – Фиалка генерировала силу только со мной, только когда мы были наедине. Мне приходилось ее собирать и отдавать леди Агате и… сэру Руфусу. «Тварь». Хоть леди Агата все прекрасно понимала и старалась ограничить его контакты с нами, но она тоже не подарок – не злая и не добрая. Фиалочка, к счастью, жила обособленно – к ней Руфуса не подпускали вообще. Она стала потихоньку раскрываться и начинала генерировать все больше и больше – видела, что я прикрываю ее, и старалась отблагодарить, компенсировать. При этом она все время стремилась инициировать ребенка, не ведая, что творит, объяснения же не доходили. Я справлялся с этой проблемой, но однажды просто не совладал с силой. «Я был тогда издерган. Но мне все равно стыдно». Фиалочка не понимала, во что мы вляпались с такими хозяевами. Теперь она уже была не способна умножать и отдавать – все шло ребенку. Я с седмицу продержался, беря от нее минимум и умножая, чтоб хоть что-то отдать, но потом… Я боялся, что Руфус плюнет на Конвенцию и замучает ее до смерти, ему бы не пришлось долго стараться для этого. Поэтому всю ту луну, что мы не кормили хозяев, я всячески отвлекал его от Фиалочки. Леди Агата обозлилась на нас и просто перестала препятствовать сыну издеваться надо мной… над нами. Пока все ограничивалось словами и угрозами, я лишь подыгрывал, имитируя крайний страх, но потом…

Лиан совсем потух. Я принялась покрывать поцелуями его лицо, успокаивая, делясь силой. Мне не нужно было рассказывать, что было дальше, я ясно видела картины из его прошлого. Руфусу лучше не встречаться со мной вообще. Не сдержусь. Лиан прильнул ко мне, успокаиваясь, и я ясно почувствовала его счастье, оттого что у него есть я, что я с ним. До меня понемногу стало доходить, почему он вчера чуть не умер, после того как я от него отказалась.

– Как ты попал к ним? И как давно? – я не могла вспомнить, когда же тетушка завела флерсов.

– После той длинной страшной войны мир стал стремительно меняться, многие divinitas потеряли свои земли и перебрались за океан, ну и, конечно же, флерсов с собой вывезли. Тогда я и выехал с семьей Фресно. Нас, флерсов, у них было много, и нам жилось неплохо на их землях, но во время путешествия и после приезда все ослабли – и хозяева, и мы. Мы перестали обеспечивать себя и кормить хозяев, уже им приходилось кормить нас. Короче, они были вынуждены нас раздать. Я сам попросился остаться здесь, слишком много слабых и молодых флерсов было в Нью-Йорке, и хоть хозяева не хотели со мной расставаться, но все же отпустили. У Форесталя флерсов тогда было двенадцать или четырнадцать, он принимал всех – чем больше, тем лучше. В принципе, это правильно, чем нас больше, тем нам легче обеспечивать себя, только если не наступает какой-нибудь кризис.

– «Я поняла, о чем ты».

– Вот у Форесталя я и встретил Фиалочку, она была самой молоденькой и слабенькой. А тут как раз леди Агата обратилась с просьбой о покупке пары, и Форесталь, недолго думая, отдал самую слабенькую и середнячка, меня. Пару лет мы жили вполне сносно, но леди Агата, став servus[19]Саббиа, очень быстро перестала быть даже номинально белой, хоть до последнего не хотела признавать этого.

– Когда ты сказал, что попросился остаться из-за того, что здесь много слабеньких флерсов, что ты имел ввиду?

– Ну, я из перворожденных, нас осталось девятеро, это если все же считать Ландышей; если без них, то вообще семь. Мы, старшие, как можем и чем можем помогаем своим детям. В Новый Свет кроме меня приехали Клевер и Медуница. Медуница на западном побережье, а Клевер на юге.

– «С ума сойти…»

– «Почему?»

– А как же ты им помогаешь?

– Да все больше советом. Хотел бы чем-то большим, но складывалось все так…

Меня осенило.

– Подожди, ты со всеми флерсами можешь так же запросто общаться, как со мной и Фиалочкой?

– Так запросто не со всеми, а только с теми, с кем виделся лично и смог «присоединиться». Да и с Фиалочкой нормальную связь я смог установить только в момент ее перекидывания, до этого она была как… как в бочке – ничего не видела, не слышала и не понимала. Но всех, кто постарше и посильнее, я ясно слышу и могу с ними обмениваться. Есть еще двое слабеньких моей ветви, до них я тоже смог докричаться после того, как попал к тебе. Да… теперь все общины флерсов со мной на связи.

– «С ума сойти…»

– «Да почему же?»

– Да потому что вас считают не умнее кошек! А вы… общины, связь, старшие… информационная поддержка, – вдруг всплыла где-то услышанная фраза.